Неточные совпадения
— С такими глазами вам, русалка, надо бы
жить не
в воде, а
в огне, например —
в аду.
— Дай этот грош нищему… Христа ради! — шептал он страстно, держа ладонь перед ней, — дай еще этого рая и
ада вместе! дай
жить, не зарывай меня живого
в землю!.. — едва слышно договаривал он, глядя на нее с отчаянием.
— А клейкие листочки, а дорогие могилы, а голубое небо, а любимая женщина! Как же жить-то будешь, чем ты любить-то их будешь? — горестно восклицал Алеша. — С таким
адом в груди и
в голове разве это возможно? Нет, именно ты едешь, чтобы к ним примкнуть… а если нет, то убьешь себя сам, а не выдержишь!
— Знаю, что наступит рай для меня, тотчас же и наступит, как объявлю. Четырнадцать лет был во
аде. Пострадать хочу. Приму страдание и
жить начну. Неправдой свет пройдешь, да назад не воротишься. Теперь не только ближнего моего, но и детей моих любить не смею. Господи, да ведь поймут же дети, может быть, чего стоило мне страдание мое, и не осудят меня! Господь не
в силе, а
в правде.
— Не об том я. Не нравится мне, что она все одна да одна,
живет с срамной матерью да хиреет. Посмотри, на что она похожа стала! Бледная, худая да хилая, все на грудь жалуется. Боюсь я, что и у ней та же болезнь, что у покойного отца. У Бога милостей много. Мужа отнял, меня разума лишил — пожалуй, и дочку к себе возьмет.
Живи, скажет, подлая, одна
в кромешном
аду!
Первый дом назывался между своими людьми «Чебышевская крепость», или «Чебыши», а второй величали «
Адом». Это — наследие нечаевских времен. Здесь
в конце шестидесятых годов была штаб-квартира, где
жили студенты-нечаевцы и еще раньше собирались каракозовцы, члены кружка «
Ад».
Адам «начертан» богом пятого марта
в шестом часу дня; без души он пролетал тридцать лет, без Евы
жил тридцать дней, а
в раю всего был от шестого часу до девятого; сатана зародился на море Тивериадском,
в девятом валу, а на небе он был не более получаса; болезни
в человеке оттого, что диавол «истыкал тело Адама»
в то время, когда господь уходил на небо за душой, и т. д., и т. д.
Но ведь, ей-богу, родной мой, любой бродяжка
живет в десять тысяч раз полнее и интереснее, чем
Адам Иваныч Зегржт или капитан Слива.
Одурение от этого блеску даже хуже чем от ковыля делается, и не знаешь тогда, где себя,
в какой части света числить, то есть
жив ты или умер и
в безнадежном
аду за грехи мучишься.
— Хорошо еще, когда Валерьян не понимает, что он натворил: он, называя вещи прямо, убийца Людмилы, он полуубийца вашей матери и он же полуубийца Крапчика; если все это ведомо его сознанию, то он
живет в моральном
аду,
в аду на земле… прежде смерти!
— Вы не жизнь строили — вы помойную яму сделали! Грязищу и духоту развели вы делами своими. Есть у вас совесть? Помните вы бога? Пятак — ваш бог! А совесть вы прогнали… Куда вы ее прогнали? Кровопийцы! Чужой силой
живете… чужими руками работаете! Сколько народу кровью плакало от великих дел ваших? И
в аду вам, сволочам, места нет по заслугам вашим… Не
в огне, а
в грязи кипящей варить вас будут. Веками не избудете мучений…
Поживешь с ними
в деревне, так словно
в аду.
Граф ничего не приводил
в опровержение этого мнения: он, по-видимому, и сам разделял опасение попасть
в ад, но только он не мог переменить веры, потому что имел такой взгляд, что честный человек обязан
жить и умереть
в той религии,
в какой он родился.
А мы были два ненавидящих друг друга колодника, связанных одной цепью, отравляющие жизнь друг другу и старающиеся не видать этого. Я еще не знал тогда, что 0,99 супружеств
живут в таком же
аду, как и я
жил, и что это не может быть иначе. Тогда я еще не знал этого ни про других ни про себя.
— Santa Maria! [Святая Мария! (итал.)] Что вы говорите? Знаете ли, что наш Данте
в своей «Divina comedia» [«Божественной комедии» (итал.)], описывая разнородные мучения
ада,
в числе самых ужаснейших полагает именно то, о котором вы говорите. И
в этой земле
живут люди!
Холодная, ледяная смерть по всем
жилам — и весь
ад в душе!..
— Она потеряла дорóгой следы страстей человеческих, она смеется над переменами столетий, протекающих над нею безвредно, как женщина над пустыми вздохами глупых любовников; — она не боится ни
ада, ни рая, вольна
жить и умереть, когда ей угодно; — сделавшись могилой какого-нибудь несчастного сердца, она не теряет своей прелести, живого, беспокойного своего нрава; и
в ее погребальном ропоте больше утешений, нежели жалости.
Как часто силой мысли
в краткий час
Я
жил века, и жизнию иной,
И о земле позабывал. Не раз
Встревоженный печальною мечтой
Я плакал. Но создания мои,
Предметы мнимой злобы иль любви,
Не походили на существ земных;
О нет! все было
ад иль небо
в них!
— Как какое? Нет, Сережа, и не говори лучше… Оставь это, пожалуйста… Ты меня любишь, и больше мне ничего не нужно. С твоей любовью хоть
в аду жить…
Да, нам нужно новое откровение, не о рае и
аде, а о том духе, который
живет в нас.
Ибо хотя «князь мира сего» посрамлен, и власть его надломлена, но он еще владеет миром; «ветхий
Адам»
в недрах своего существа уже замещен «новым», но он еще
живет в нас; смерть, «последний враг», уже побеждена светом Христова Воскресения, но она по-прежнему еще косит жатву жизни; тварь все еще стенает, ожидая своего избавления, и весь мир томится и страждет от смешения и противоборства добра и зла.
— Также и
Адам, лишь после того как раскаялся, начал
жить с женою, а не с женскими демонами, с которыми он вступил
в связь после грехопадения (ср.: Zohar, II, 605, 256b).].
Первоначальный образ
ада есть печальные грезы греховного человечества, не знающего спасения, не способного ни
жить в вечности, ни окончательно умереть.
Ты богач, богач-судьяга!
Ты на этом свете
живешь скряга
И помрешь, как сукин сын.
Твою душу черти
в ад потошшут,
Зададут ей трепака.
А нам нечего бояться,
Мы процентов не берем…
«
Адам был мужчиною, равно как и женщиной, но и не тем, и не другим, а девою, исполненною целомудрия, чистоты и непорочности, как образ Божий; он имел
в себе и тинктуру огня и тинктуру света,
в слиянии которых покоилась любовь к себе как некий девственный центр, как прекрасный райский розарий, сад услад,
в котором он сам себя любил; чему и мы уподобимся по воскресении мертвых, ибо, по слову Христа, там не женятся и не выходят замуж, а
живут подобно ангелам Божиим» [T. V. «Mysterium magnum», с. 94.].
Но сущее (ens) — разумею человеческое сущее (ens), —
в которое диавол посеял свое семя, его должен он воспринять и
в нем стереть главу диавола и змеи,
в нем разбить оковы смерти, которая держит
в заточении небесное сущее (ens), и зацвести, как провозвещает это сухой жезл Ааронов, зацветший миндальным цветом» [См. там же, т. V, с. 287.]. «
Адам тоже был природным сыном Бога, созданным Им из его естества, но он утратил сыновство и утратил наследие, был изгнан и с ним вместе все его сыны» [См. там же, т. V, с. 315.]. «Ибо Христос умер для человеческой самости
в гневе Отца и с волей самости был погребен
в вечную смерть, но воскрес
в воле Отца своего и
живет и царствует
в вечности
в воле Отца своего» [См. там же, т. V, с. 316.].
Он похудел и поседел так, что его не узнали не только дети, но даже жена. Озлобленный, угрюмый, он начал вдруг пить, и домик, где
жил Суворов, этот приют тишины и покоя, вдруг сделался
адом. Отец Илларион оказался буйным во хмелю, как и все пьяницы с горя. Вынесенное им позорное наказание, двухлетняя ссылка, все это изменило его прежний строгий, но справедливый характер и посеяло
в его сердце семена страшной злобы на людей и судьбу.
— Тот, кто разрушил
ад, — сказал Вельзевул, — учил людей
жить, как птицы небесные, и повелевал давать просящему и хотящему взять рубашку отдавать кафтан, и сказал, что для того, чтобы спастись, надо раздать именье. Как же вы вовлекаете
в грабеж людей, которые слышали это?
И Перво-Адам не знал женщины и не
жил в браке.
Весть об отравлении княгини и о сознании
в совершении этого преступления княжны Маргариты Дмитриевны с быстротою молнии облетела весь город. Баронесса Ольга Петровна Фальк была страшно возмущена, что преступница
жила у нее и даже ночь после совершения преступления это «исчадие
ада», как она называла княжну, провела под ее кровлей.